На следующий день Ка Рим зашел за Ру Долем. 

– Доброго всем утра! – бодро воскликнул рыжий мальчик с острозубой улыбкой.

– Привет, Ка Рим, – ответила доброжелательная Нан Ри, – Ру Доль уже выходит.

Из дома доносились звуки спешки. Через пару секунд в дверном проеме показался торопыга, который на бегу запихивал гренку в итак набитый рот.

– Пока мои хлорофиллы не развиты, приходится запасаться энергией по старинке, – с ужасной дикцией изрек Ру Доль, что рассмешило обоих мальчишек.

– Не смейся с набитым ртом! – донесся поучающий голос отца из глубины дома.

– Здравствуйте, мистер Мар Са.

– Привет, Ка Рим, – глава семейства показался в дверном проеме мгновение спустя. – Учитесь хорошо!

– Ла-адно, – протянули мальчики уходя.

Родители Ру Доля стояли в обнимку и шептались, взглядом провожая школьников в новый день. Друзья по пути встретили Див Грейса, с сонным лицом идущего по прилегающей дорожке. На плече у него сидела маленькая пестрая птичка, та же, что и вчера.

– Привет ребята, ц-ц, – сказал он.

– Привет.

– Привет.

– Вы сделали домашку по сенсорике? – спросил новый попутчик.

– Нет, сегодня же нет сенсорики, – равнодушно ответил Ка Рим.

– Э-э! Разве тебе не интересно?

– Всему свое время.

– Я посмотрел, – подхватил тему Ру Доль, – но там не так много интересного, в отличие от урока. Все направлено на концентрацию внимания, запоминание и мысленное воспроизведение увиденного. Есть задание, в котором нужно зайти в незнакомую комнату, запомнить расположения предметов и мысленно представить их, когда выйдешь. А у меня в доме незнакомых комнат нет. Можно, конечно, зайти в соседнюю рощу и нарисовать ее в воображении, закрыв глаза.

– А мне понравились упражнения в паре, мне сестра помогала, – поделился Див Грейс.  

– До них я, наверно, не дошел, – сказал Ру Доль.

– Так много заданий?! Эх, а мне уже начинала нравиться телепатия, – разочарованно произнес Ка Рим. 

Непринужденно болтая, они зашли на территорию школы. При взгляде на троицу со стороны можно было подумать, что старший брат ведет в школу двух младших. Ка Рим был выше одного на полголовы, а второго на голову. Крепкое телосложение и смелость характера давали ему уверенную походку, несвойственную для первоклассников. 

Возле здания, в которое их вчера привела учительница, столпилась уже знакомая детвора. Они громко смеялись, доходя до какого-то немыслимого буйства. Возле двери в класс стояла девочка и корчила разные рожи, искусно играя мимическими мышцами. Сканер раз за разом отказывал в допуске. Действие почему-то сильно смешило ребятню. Один даже валялся на луговой траве, катаясь на спине. Он держался за живот обеими руками и заходился такими приступами смеха, что каждый взрослый посчитал бы необходимым прекратить это бесовство немедленно, переживая за здоровье малыша. 

– Может, я открою, – раздался певучий, как у птицы, высокий голос Акико Айи.

– Не надо, я сама, – громко отказалась девочка, перебравшая уже десятки лиц.

– У нее память, как у рыбки! Вчера только заявила учителю, что никогда не забудет! – насмешливо выкрикнул кто-то из толпы.

– Ага, а сейчас даже не тот глаз закрывает, – поддержал другой, – даже я помню ту рожу лучше, чем она.

– Она такая чудная, – продолжил третий.

– Ничего не чудная, как будто вам известно, что она хочет сделать? – громко высказался Ру Доль, поперек веселью столпившейся малышни. 

Своими резкими серьезными словами он прекратил смех. Ребята обернулись на не по-детски строгий голос, подумав, что кто-то повзрослее застукал их за озорством. Девочка тоже посмотрела на него, сначала с испугом, потом с укоризной.

– А ты что, самый скучный? – прозвучал ее голос в повисшей тишине.

Одноклассники расхохотались пуще прежнего. Мальчик на травке, который временно прекратил свои перекаты, после услышанного завертелся с новой силой. Он лежал на спине и немного на боку, а ноги двигались, закручивая его как юлу. Подобное чувство растерянности Ру Доль испытывал впервые в жизни. Получить клеймо самого скучного во второй школьный день – совсем не то, о чем он мечтал.